Великие имена

Мария Башкирцева. "Дождевой зонтик"

Мария Башкирцева
Мне посчастливилось – я видела работы Марии Башкирцевой в Лувре, в Париже, и в Москве, в Русском музее. Стала интересоваться ее судьбой. Прочла несколько книг – ее дневник, воспоминания о ней современников.
     « Жизнь так прекрасна и так коротка!» – записала в 1873 году в своем дневнике 13-летняя девочка из богатой аристократической семьи Мария Башкирцева, словно предчувствуя, что жить ей осталось всего 10 лет.
    Мария Башкирцева родилась на Украине, под Полтавой. К ней рано пришло понимание своей исключительности. Она была красива, правда, болезненна, любила наряды, танцевала. обладала редким по тембру голосом, музицировала на фортепиано и арфе, свободно владела языками – итальянским, английским, французским. Читала в подлиннике Плутарха, цитировала на память Гомера. Но главное – это испепеляющая, побеждающая все хвори ее любовь к живописи. Не знаю, можно ли назвать это страстью, одержимостью. Наверное, да. «Верить или не верить в будущность художницы? – восклицала она в 17 лет. « В двадцать два года я буду знаменитостью или умру...» Ошиблась она всего на один год…
    В детстве Мария Башкирцева была вынуждена покинуть Украину, уехав на лечение во Францию. У нее рано обнаружился туберкулез. Затем – частичная глухота и потеря голоса. Но это не только не мешало ей поступить в частную Академию Жульена в Париже, скорее наоборот – со страстной одержимостью она овладевала сложностями и премудростями художественного ремесла. Всего в несколько месяцев постигала она то, на что что другие тратили больше года. В свои неполные двадцать она упорно трудилась, не позволяя себе « ни на минуту, – как призналась она в своем дневнике, «упустить из глаз блестящую звезду, к которой я иду».
    Участие в академических выставках со своими жанровыми работами произвели эффект на публику и членов жюри. О Марии Башкирцевой заговорили. Корреспонденты берут у нее интервью. Журналы Франции, России и Украины размещают репродукции ее работ.
Эмиль Золя пишет неоднократно о ее творчестве. Марина Цветаева посвящает Марии Башкирцевой свой первый поэтический дебют  – книгу «Вечерний альбом» :
    Но почему она была печальна ?
    Чего искал прозрачный силуэт ?
    Быть может ей – и в небе счастья нет ?…
    В дальнейшем судьба оказалась неблагосклонной к Марии Башкирцевой. Сегодня ее имя мало кому известно. Ее трагический «Дневник», «жизнь женщины, записанная изо дня в день, без всякой зарисовки»,  во Франции опубликованный в 1887 году. А в России и Украине не издавался с 1916 по 1991 годы. Многие поколения любителей искусства были лишены возможности черпать вдохновение из этого страстного, искреннего монолога о жизни, творчестве, преодолении личных преград на пути к своей цели.
    Во время войны более ста картин Марии Башкирцевой погибли при перевозке на родину. Остались лишь картины, хранящиеся в Государственном Русском музее. Об одной из низ – мой рассказ.

"Дождевой зонтик"
    «Дождевой зонтик» 
    Название картины – и в прямом и в переносном смыслах полностью соответствует содержанию. Осенний дождь. Зябко и холодно. Мерзнут руки. Закутав хрупкие плечики, чтобы немного согреться, маленькая девочка из небогатой семьи держит зонтик. Вот и все. Неприхотливый, казалось бы и банальный сюжет. Но первое впечатление обыденности – кажущееся. Пластика картины, ее тихий художественный голос, полностью подчинены идее «все гениальное – просто».  Мария, отбросив все детали и аксессуары, смотрит на свою героиню пристально, не через призму воздушного пространства и перспективы, а приближает ее к зрителю, к себе. Как бы приглашает зрителя к диалогу, не боясь показать крупным планом свою героиню.  Не по-детски озабоченное личико, полные тревоги глаза. Что только не заключено в этих глазках! Будущее - где оно, какое? Что впереди? Страдания? Борьба за выживание?  Мимолетное счастье?
    Мария смотрит на себя, изображает себя, разговаривает с собой в этой картине. Ее глаза, ее взгляд, ее переживания… Колорит картины – монохромный. Лишь переливы перламутровых тонов. Ни одного яркого пятна. Ни импрессионистической динамики. Ни отрывистых мазков. Подлинное чувство, разговор с собой и зрителем – что может быть правдивее и искреннее в живописи ?
    Мопассан на ее могиле сказал : “Это была единственная роза моей жизни. Ее путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!»
  Источник:  art-kaleidoskop.com